часто упоминается, что они выросли в детском доме.
Очерк «Семья» похож на рассказы, типичные для женских журналов. Хотя речь идет о драматических событиях, в нем есть обязательный счастливый финал, сложные и драматические события из жизни героев и общий оптимистический и сказочный фон.
Образ героини Гражданской войны был очень важен для формирования патриотизма и желания воевать у девушек 1930-х гг., поэтому схематично, пунктирно, но отсылки к подвигам женщин той эпохи делались обязательно почти в каждом очерке или рассказе, где речь шла о ценностных установках. Летчик и офицер Мария Крутова, выступая на совещании в Кремле, говорит: «Мне хочется сказать участницам Гражданской войны и красным партизанам: вы были на фронтах Гражданской войны, вы проливали свою кровь… Знайте же, что в грядущих боях мы пойдем на защиту великой сталинской Конституции… Свою свободу мы никогда и никому не отдадим!»[396].
Отголоски этой героизации эпохи Гражданской войны мы находим и в воспоминаниях. Так, одна из героинь книги С. Алексиевич «У войны не женское лицо» говорит: «Мне хотелось быть похожей на своих родителей. Мой любимый снимок, где папа и мама в кожаных куртках. Они были необыкновенные люди. Я же вам говорила: они всю Гражданскую войну вместе прошли»[397]. Пережив тяжелейшую Отечественную войну, она вспоминает чуть ли не с ностальгией Гражданскую, которую олицетворяли для нее родители.
Нужно иметь ввиду еще и возрастной аспект. За двадцать лет между двумя войнами – Гражданской и Отечественной – выросли поколения девушек, которые воспитывались в условиях железного занавеса, цензурного контроля Главлита, массовой работы пионерской и комсомольской организаций, воспитывались новой (советской) школой в рамках новой идеологии. Они знали о войнах только то, о чем писали газеты и журналы.
Хотелось бы добавить, что образ героини Гражданской войны был создан на страницах женской печати 1930-х гг. в целях поддержки активной пропаганды военного обучения женщин, которое велось в этот период. Образ женщины, которая пошла воевать за советскую власть, представляется неконкретным, плоским, плакатным. Неслучаен выбор жанров для создания этого образа: очерк или рассказ. Мы не найдем интервью – их вообще нет в женской печати довоенного периода. С помощью образа героини Гражданской войны романтизировалась война, показывался новый стереотип поведения женщины – свое равноправие она доказывала с оружием в руках. Женщина может и должна воевать за социалистическую Родину, которая дала ей эту свободу – вот главный вывод из сказанного. Такая активная жизненная позиция поддерживалась множеством ситуационных примеров в женской печати этого периода. Образ героини Гражданской войны логично вписан в медиа-картину мира, которая создавалась в советских журналах для женщин 1930-х гг.
Важный момент отмечен в инструкции Отдела по работе среди женщин при ЦК РКП(б), выпущенной в 1920 г., в результате обсуждения возможной воинской повинности для женщин. В документе говорится, что наряду с главной задачей вовлечения женщин в процесс военного обучения – «защиты пролетарского отечества от врагов» – решаются и общие задачи: «женское население должно было приобщаться к трудовым навыкам, приучаться к массовому действию, физически развиваться, повышать культурный и политический уровень»[398].
Таким образом, тема «женщина-защитница социалистического отечества» решалась в общем ключе борьбы за равноправие женщин, с акцентом на «новые» знания и умения, которые женщины получали наравне с производственным обучением и общественной работой. Вот пример из стихотворения «Студентке-рабфаковке»[399]. Анонимный автор перечисляет множество дел девушки, которая спешит с лекций и зачетов в библиотеку, потом «в ячейку», в клуб и т. д. Но «кликнут клич – и на плечо ты винтовку вскинешь и пойдешь». Вот такая концовка стихотворения об учебе в 1924 г. Тема военной угрозы и необходимости ее отразить присутствует в содержании женских изданий как в 1920-х, так и 1930-х гг.
В СССР довоенного периода неоднократно подчеркивалось, что женщины впервые в мире хотят не просто помогать мужчинам на войне (перевязывать раны и лечить), но готовы защищать страну с оружием в руках.
Пропаганда всеобщего военного обучения непрерывно велась в журналах для женщин весь довоенный период. Всевобуч – управление всеобщего военного обучения и формирования красных резервных частей – было создано в январе 1919 г. и переименовано в 1923 г. В 1927 г. было создано Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству (Осоавиахим). Обе эти структуры, как и Красный крест, занимались подготовкой женщин к вспомогательной службе в армии. Женщины обучались стрельбе, проходили медицинскую подготовку, занимались конным, парашютным спортом, их учили приемам химической защиты. Все эти виды военной подготовки активно пропагандировались на страницах изданий для женщин в течение всего периода 1920–1930-х гг.
Непростая международная ситуация в довоенный период время от времени добавляла этой теме особой актуальности, тогда количество публикаций увеличивалось. В июле 1927 г. Отделом печати при ЦК ВКП(б) был выпущен циркуляр «Об очередных задачах печатной и устной агитации и пропаганды в связи с военной опасностью и задачами обороны страны». И. В. Алферова ссылается на этот документ из фондов ЦГАИПД, в котором говорилось, что «разъяснение военной опасности и мобилизация внимания масс к вопросам обороны страны за последнее время заняли главное место во всех областях печатной и устной агитации»[400]. Однако в 1928 г. И. В. Сталин в статье в «Правде» отметил понижение внимания к проблеме военной подготовки населения. Он писал, что «…задача состоит в том, чтобы поднять обороноспособность нашей страны, …ликвидировав расхлябанность, которая, к сожалению, далеко еще не ликвидирована»[401]. Конечно, этот вывод относится не столько к пропагандистской работе, сколько к реальной обороноспособности. Однако на такие «сигналы» власти печать обычно реагировала увеличением количества публикаций на актуальную тему.
Применительно к различным группам трудящихся женщин партийные органы ставили разные задачи в военной подготовке и, соответственно, и печатная пропаганда должна была эти различия учитывать. Скажем, военная пропаганда для крестьянок велась предельно упрощенно: «крестьянке необходимо подчеркнуть, что победа капиталистов над нами означала бы» возвращение кабалы помещиков, новые деникинско-врангелевские карательные отряды и грабеж[402]. К образованным женщинам печать обращалась по-другому: приводились конкретные примеры участия врачей и медсестер, жен офицеров и женщин из прифронтовой полосы в боевых действиях, примеры их героизма и вклада в победу. Для работниц чаще публиковались очерки и рассказы со сложным сюжетом, с множеством событий. Однако обязательным для любой аудитории женских изданий был непременно счастливый финал рассказа, который вселял оптимизм, уверенность в победе.
И. В. Алферова считает, что опыт, накопленный в 1920-х гг., «пригодился позднее для развертывания мобилизационных мероприятий во второй половине 1930-х гг., для массового привлечения женщин к участию в Великой Отечественной войне».[403] Однако такой подход представляется слишком упрощенным. Работа Всевобуча и Осоавиахима во многом была формальной, она давала
